Почему английский так беспардонно влез в русский

Почему английский так беспардонно влез в русский? Он беспардонно влез в русский, как в разговорную речь, так и в область моды и компьютерных технологий (там только предлоги и иногда приставки остались наши: запостить, перепостить, зафрендить, заделировать, забанить). С чем это связано? Когда у человека устоявшийся внятный вокабуляр слов, то иногда вместо того, чтобы употребить слово тенденция, стало проще говорить тренд, рубашку с коротким рукавом на бретелях без воротничка назвать топ. В какой-то момент лаконичность слов помогает и это превращается в некий профессиональный сленг. Так произошло и со словом гламур,которое вошло в наш язык совсем недавно. Когда мы называем женщину обаятельной, обворожительной, очаровательной, мы употребляем слова подобного происхождения.

Слово гламур в русском языке воспринимается как французское по происхождению. Оно легко встраивается в ряд похожих по звучанию слов – бонжур, лямур, тужур, – являющихся чуть ли не звуковым образом Франции. В этом восприятии есть определённая правда, поскольку в истории слова Франция действительно сыграла заметную роль. Однако сама эта история начинается в Шотландии, а во французском словаре гламур значится как англицизм, то есть заимствование, при этом довольно позднее.

Изначально слово «гламур» древнегреческого происхождения, оно  произошло от слова «грамматика», что значит «знание», «изучение». По-английски это произносится как grammar, но впоследствии буква r потерялась, в результате искажения получилось glammar, что значит – сверхъестественные знания, которыми наделяли колдунов и ведьм. То есть в слове «гламур», которое было очень распространено в Средние века, например в Англии, сочетались качества, завораживающие людей. Гламурный – значит волшебный, колдовской.

Грамотные люди, книгочеи в древности были редкостью, а потому к ним относились с подозрением. Каждый книгочей – потенциальный колдун. Так новое слово получает значение «колдовство». С этим значением оно впервые попадает в письменный текст.

Шотландский поэт Аллан Рамзай пишет в 1721 году: «Когда дьяволы, колдуны и фокусники обманывают зрение, они, как говорят, набрасывают пелену на глаза зрителя (cast glamour o’er the eyes of spectator)». Но только в XIX-м веке слово glamour прочно закрепляется в английском языке – благодаря самому известному шотландскому писателю – Вальтеру Скотту. Значение слова меняется, «колдовство» постепенно становится «очарованием».

Это довольно типичное семантическое изменение. Женщина для мужчины всегда загадка; и когда мужчина пытается разобраться, почему вдруг один женский образ затемняет ему все другие, он часто не находит иного объяснения, кроме как – «околдовала».

Французский язык вдобавок к своему «шарму» занимает из английского glamour [’glæmər]со значением «очарование». И с лёгкой французской руки это словцо распространяется по миру как элемент галантного стиля. Его заносит в Америку, где оно становится названием глянцевого журнала.

В американской культуре гламур получает уже вполне современное значение. В эпоху немого кино голливудские продюсеры называли звезд терминомglamourous[’glæmərəs], что значит «гламурная актриса». Гламурная в том смысле, что у нее были совершенно сногсшибательные гонорары, удивительные туалеты от ведущих парижских дизайнеров, отделанные вышивкой и блестками, невероятные аксессуары, свора собак. Так складывается гламурный стиль, суть которого броскость и яркость, «пыль в глаза». Эллочка Людоедка из «Двенадцати стульев» – как раз жертва этого стиля.

Впоследствии слово «гламур» было забыто, его не встретишь, например, в литературе XIX  века, вы никогда не увидите у Толстого или Достоевского: «Кити была гламурно одета» или, например: «В гламурной квартире старухи-процентщицы». Тогда говорили «светская», «блестящая», «роскошная»…

У гламура есть старый «почти синоним» – глянец. Глянец как обозначение наведённого лоска использовался в русском языке давно. Еще Маяковский возмущался тем, что на Пушкина «навели хрестоматийный глянец».

В настоящее время под гламуром можно понимать не только определенный стиль моды, но и целый культурный пласт со своей ярко выраженной семантикой.

Гламурная барышня должна сверкать как бриллиант. Заметная косметика. В одежде и аксессуарах используется всё, что блестит, звенит, побрякивает и привлекает внимание: атласная ткань, «металлик», золотая или серебряная нить, бисер, стразы. Туфли на высоком каблуке, стильные сумочки, украшения. Первоначально стиль предполагал использование настоящих драгоценностей, но эпоха масс потребовала демократизации – место бриллиантов заняли стразы. Впрочем, гламурная мода довольно затратна – продукция, признаваемая гламурной, сплошь брендирована. Так создаётся иллюзия элитарности – вроде, как и доступно, если поднакопить или найти источник финансирования, а всё же и не всем по карману.

По своим исходным задаткам гламур не вульгарен. Гламурный образ должен волновать, восхищать, соблазнять, но – на расстоянии, не восприниматься прямым сексуальным призывом. Однако выдержать дистанцию гламуру не удалось. Возможно, основную роль здесь сыграл жанр гламурной фотографии.

Идеология гламурного стиля в фотографии заключается в концентрации внимания фотографа на самой модели. Модель перестаёт быть иллюстративным инструментом, она оказывается центром и даже единственным содержанием фотографии. Также и гламурная мода: модель – это не живой манекен, предъявляющий те или иные образцы одежды, а одежда – лишь способ приковать внимание зрителя к модели. Отсюда легко сделать следующий шаг: одежда не должна быть избыточной, от одежды начали избавляться. А дорвавшись до голого тела, фантазия разрезвилась. В результате гламурная фотография балансирует между эротикой и лёгкой порнографией, а гламур в целом стал лишь блестящим оформлением похоти.

Гламур имеет женский характер, ведь склонность украшать себя исторически свойственна больше женщине, чем мужчине. Мужчина, затянутый в гламурный стиль, вернее «гламурный мальчик», неизбежно становится женственным. Мужской гламур, таким образом, неизбежно приобретает отчетливый гомосексуальный оттенок.

Эротическая эпоха, которой без сомнения является современность, не могла остаться равнодушной к гламуру. Гламур позволил облагородить неупорядоченные сексуальные связи, придать им относительную изысканность, стильность. То, что раньше прикрывалось эвфемизмом «романтический» – девушка, обстановка и т. д. – получило наглядное воплощение и стилистически выверенную атрибутику.

Гламур рисует мир сказки, в которую не слишком сложно попасть. Сказочность эта иллюзорна, но обманываться позволительно довольно долго. Для того чтобы обнаружить основной порок гламура, с глаз должна упасть определенная пелена. Надо осознать, что гламур – это только внешнее, причем внешнее, претендующее на всеобщность.

Гламур не затрагивает ни ума, ни сердца. Для гламурной сказки не нужны ни мысли, ни чувства. Всё, что создаёт реальное полотно человеческой жизни, остаётся за пределами гламура. В гламурном мире нельзя быть настоящим. Он насквозь искусственен, и делает таковыми своих обитателей.

Более того, востребованность гламура обществом приводит к тому, что общество впитывает в себя соответствующую гламурную атмосферу. Люди становятся более мелкими. Место чувств занимает их имитация. Идёт процесс оглупления. Нельзя сказать, что во всех этих процессах виновен только гламур, но и его роль – отнюдь не последняя.

В гламуре нет ничего плохого, но в той уродливой форме, которую он принял у нас, я вижу огромную беду с совершенно неопределенными последствиями для нации. Под гламуром многие подразумевают потерю стыда и совести, безнравственное поведение, бесстыжую одежду. За гламурный образ жизни выдается прожигание жизни!